Смотреть больше слов в «Русской энциклопедии»
Сказание о Мамаевом побоище – памятник Куликовского цикла, наряду с «Задонщиной», краткой и пространной летописной Повестью о Куликовской битве. Из все... смотреть
. Важнейшему событию рус. истории — битве вел. князя московского Дмитрия Ивановича с ордынским беклярибеком Мамаем в 1380 на Куликовом поле (Куликовская битва, Мамаево побоище) — посвящено несколько древнерус. лит. памятников: «<i>Задонщина</i>», краткая и пространная летописные повести, «Сказание о Мамаевом побоище», которые принято обобщенно называть Куликовским циклом. «Сказание» — центр. памятник этого цикла, содержащий самый подробный и сюжетно-увлекательный рассказ о событиях. В нем же сообщается целый ряд подробностей как о подгот. к Куликовской битве, так и о самом сражении, не зафиксир. др. источниками. Оно дошло до нас в очень большом числе списков, которые делятся на 8 ред., подразделяющихся в свою очередь на ряд вариантов. Характерной чертой списков «Сказания» является обилие разночтений между ними.<p class="text10k">Наиболее близка к первонач. виду памятника так называемая Основная ред. «Сказания», представленная несколькими вариантами, внутри которых выделяются рядом общих особенностей отд. группы. Вопрос о времени написания «Сказания» дискуссионен. Бесспорным, однако, следует признать, что оно было создано не позже кон. XV в.: кон. XV — нач. XVI в. датируется составление Вологодско-Пермской летописи, в которую была включена Летописная ред. «Сказания», представляющая собой уже переработку Основной ред.</p><p class="text10k">В решении вопроса о соотношении С. и «Сказания» наибольший интерес представляет так называемый Печатный вариант Основной</p><p><span class="page">300</span></p><p class="text10">ред. «Сказания». «Печатным» он был назван первым исследователем памятника — <i>С. К. Шамбинаго</i>, так как по одному из списков этого варианта текст «Сказания» был издан <i>И. М. Снегиревым</i> в 1838. Но известен этот вариант «Сказания» лицам, интересующимся С., стал значительно раньше, о чем свидетельствует переписка <i>К. Ф. Калайдовича</i> с Евгением <i>Болховитиновым</i> и последнего с <i>В. Г. Анастасевичем</i>. Из этой переписки известно, что занимавшийся С. проф <i>Р. Ф. Тимковский</i> обратил внимание на Печатный вариант «Сказания» как на памятник, в ряде чтений близкий к С. («Задонщина» к этому времени открыта еще не была). Гл. отличит. особенностью этого варианта «Сказания» является наличие в нем большого числа вставок из «Задонщины». Таким образом, «Сказание» еще до открытия «Задонщины» (в 1852) явилось объективным свидетельством древности и подлинности С.</p><p class="text10k">Связь «Сказания» с «Задонщиной» бесспорна: «Задонщину» знал и обращался к ней уже автор первонач. текста «Сказания». В нем встречаются отд. отрывки, обороты, образы, которые совпадают с текстом «Задонщины». Это слова о том, что рус. князья — «гнездо» Владимира Киевского, фраза о стуке и громе на Москве от воинских доспехов («Ту же, братие, стук стучит...»), фраза о солнце, освещающем путь вел. князю московскому, слова о горе Русской земли после битвы на Калке в плаче вел. княгини. С поэтикой «Задонщины» связаны такие эпизоды «Сказания», как описание движения рус. войска из Москвы в Коломну и сбора войск под Коломной, описание грозных предзнаменований природы, описание полков накануне дня сражения, картина ночи перед битвой и «испытание примет» Дмитрием Волынцом, описание самой битвы, рассказ о выезде засадного полка. Последующие переписчики «Сказания» вновь обращались к «Задонщине» и присоединяли к тем цитатам из нее, которые уже были включены в оригинал памятника, новые цитаты и пассажи из «Задонщины». Наиболее ярким примером вторичного обращения к «Задонщине» является Печатный вариант.</p><p class="text10k">Сопоставление заимствований из «Задонщины» в Печатном варианте «Сказания» и в др. ред. и вариантах этого памятника с сохранившимися до нашего времени списками «Задонщины» свидетельствует о том, что в общем слое вставок из «Задонщины» в «Сказание» встречаются как чтения, общие для всех списков «Задонщины», так и чтения, характерные только для отд. списков ее. То же самое следует отметить и в случаях вторичных заимствований в «Сказание» из «Задонщины». Поэтому можно утверждать, что и автор первонач. вставок из «Задонщины», и те авторы последующих ред., которые обращались к «Задонщине», располагали таким текстом ее, который объединял в себе, возможно в разных списках в разных комбинациях, чтения всех известных в наст. время списков этого произведения. Особый характер имел Печатный вариант «Сказания». Дополнит. вставки из «Задонщины» в этом варианте свидетельствуют о том, что автор-сост. его систематически сверял вставки из «Задонщины» в тексте «Сказания», положенного им в основу своего варианта, с особым видом текста «Задонщины». На основе этой сверки автор Печатного варианта вносил изменения и доп. в первонач. заимствования из «Задонщины». Они дают нам представление о том тексте «Задонщины», которым пользовался автор Печатного варианта. Этот текст, с одной стороны, был близок к наиболее отличному от остальных списков</p><p><span class="page">301</span></p><p class="text10">«Задонщины» списку Кирилло-Белозерскому, но, с другой, он не может быть отождествлен с этим списком, ибо во вставках из «Задонщины» Печатного варианта имеются и такие слова, обороты и даже целые фразы, которые отсутствуют в Кирилло-Белозерском списке. Таким образом, у автора Печатного варианта «Сказания» был текст «Задонщины», промежуточный между общим источником списков Кирилло-Белозерского и Синодального и списком Кирилло-Белозерским, т. е. протограф Кирилло-Белозерского списка, более близкий к авторскому тексту «Задонщины», чем дошедшие до нас списки. Все сказанное имеет самое непосредств. отношение к С., ибо проблема первонач. текста «Задонщины» имеет первостепенное значение в решении вопроса подлинности и древности С. (см. статьи «<i>Задонщина</i>», <i>Зимин А. А., Мазон А., Скептический взгляд на «Слово»</i>).</p><p class="text10k">Некоторые исследователи пришли к заключению, что отд. ред. и виды «Сказания» дают основание считать, что авторы и сост. их делали непосредств. заимствования из С.</p><p class="text10k"><i>Н. К. Гудзий</i> в статье «По поводу ревизии подлинности „Слова о полку Игореве“» отметил, что во всех ред. «Сказания» мы находим такие параллели к С., которые «не покрываются существующими списками „Задонщины“» (С. 91). Он привел 10 таких фрагментов («Сказание»: «А русские удалцы сведоми»; С.: «сведоми кмети»; «за твою обиду государя великого князя» — «за обиду Олгову храбра и млада князя»; «Велми земля стонет... реки мутно пошли» — «земля тутнет, реки мутно текуть» и т. д.). Гудзий допускает, что эти чтения могли содержаться в несохранившихся списках «Задонщины», но, по его мнению, «гораздо правдоподобнее предположить факт непосредственного влияния „Слова“ на „Сказание“, и притом не только в приведенных случаях, но, может быть, и в ряде других случаев, где Шамбинаго предполагает непосредственное влияние на „Сказание“ „Задонщины“» (С. 92).</p><p class="text10k">Много внимания проблеме непосредств. влияния С. на «Сказание» уделил <i>Р. О. Якобсон</i> в работе, посвящ. реконструкции первонач. текста «Задонщины». Якобсон считал, что «Задонщина» вместе с текстом С. в своем первонач. виде составляла диптих. Эта гипотеза Якобсона является ключевой в решении им вопроса о соотношении этих памятников. Он пишет: «Только признав существование такой редакции — диптиха Слова и Задонщины..., возможно объяснить тот факт, что разные рукописи Задонщины имеют различные заимствования из Слова, так же можно объяснить и текстовые сдвиги внутри самой Задонщины» (Introduction. P. 18). Якобсон полагает, что автор и ред. «Сказания» обращались не только ко второй части диптиха — к «Задонщине», но и к первой его части — к С. «Только таким способом, — пишет он, — могут быть удовлетворительно объяснены разнообразные прямые контакты между Сказанием и Словом, контакты, происходящие не через посредство Задонщины. Есть некоторые отрывки из Слова, которые вольно воспроизводятся в Задонщине и которые вновь появляются в вольных цитатах Сказания из Задонщины; временами эти отрывки Сказания оказываются ближе к оригиналу Слова, чем эти же отрывки из Задонщины» (Р. 21—22). Якобсон приводит несколько примеров, из них только три совпадают с примерами Гудзия. Кроме того, Якобсон замечает, что много редких слов и выражений в «Сказании» восходит непосредств. к С. («златоверхий терем», «буавии сынове» и др.).</p><p><span class="page">302</span></p><p class="text10k">До исчерпывающего текстуально-сравнит. исследования всего корпуса списков «Сказания» предположения и Гудзия и Якобсона, в том числе и предположение последнего о диптихе из С. и «Задонщины», остаются гипотезами, для одних убедительными, для других маловероятными. Однако в двух случаях, отмеч. обоими исследователями, можно действительно видеть пример непосредств. знакомства составителя одного из видов «Сказания» со С. В некоторых списках «Сказания» в картине зловещих предзнаменований перед кровопролитным сражением говорится, что «лисицы брешут глядечи на злаченые доспехи» (список ГИМ, Увар., № 802). В «Задонщине» этому соответствует иной образ: «лисицы на кости брешут» (в двух др. списках «Задонщины», где есть это место: «лисици часто брешють» и «лисицы на костях бряшут»). И текстуально и по смыслу «Сказание» в данном случае ближе к С., где читается: «лисици брешутъ на чръленыя щиты». Во всех списках «Сказания», в которых встречается фраза о лисицах, «брешущих» на доспехи, находим особое, присущее только этим спискам, описание битвы, в котором читается такая фраза: «Уже бо восияет хула на хвалу, уже бо вержется диво на землю, уже мнози от храбрых богатырей и унот руских побьени суть». В одном из списков «Задонщины» (И-1) есть близкое к этому тексту чтение: «уже Рускои земли простреся веселье. И възнесеся слава руская на поганых хулу. Уже веръжено диво на землю». В С. соответств. место выглядит так: «Уже снесеся хула на хвалу, уже тресну нужда на волю, уже връжеся дивь на землю». Из приведенных текстов очевидна бо́льшая близость в данном случае «Сказания» к С., чем к «Задонщине». Но не только фраза о хуле и хвале, но и весь отрывок, в который она входит, по смыслу и содержанию ближе в «Сказании» к С., чем к соответств. месту в «Задонщине» (см.: <i>Дмитриев</i>. Вставки из «Задонщины»... С. 434—438). Оба приведенных чтения в «Сказании» встречаются только вместе, что еще больше усиливает достоверность предположения о непосредств. знакомстве автора этой разновидности «Сказания» со С.</p><p class="text10k">Ниже, в библиографии, отмечаются только основные изд. текстов «Сказания» и те, в которых опубликован Печатный вариант «Сказания». В разделе «<i>Лит</i>.» также зафиксированы лишь основные работы о «Сказании» и те, в которых ставился вопрос о «Сказании» и С. См. также библиографию в статье «<i>Задонщина</i>».</p><p class="text8kot"><i>Изд.</i>: Поведание и сказание о побоище великаго князя Димитрия Ивановича Донскаго / Предисл. И. Снегирева // Рус. ист. сб. М., 1838. Т. 3, кн. 1. С. I—XVI, 1—80; [Тексты Сказания] // <i>Шамбинаго С. К.</i> Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906. С.3—190 (втор. паг.); Повести о Куликовской битве / Изд. подгот. М. Н. Тихомиров, В. Ф. Ржига, Л. А. Дмитриев. М., 1959; Сказания и повести о Куликовской битве / Изд. подгот. Л. А. Дмитриев и О. П. Лихачева. Л., 1982.</p><p class="text8k"><i>Лит.: Тимофеев С. П.</i> Сказания о Куликовской битве: Опыт историко-литературного исследования // ЖМНП. 1885. Авг. Ч. 240, № 8. Отд. 2. С. 203—231; Сент. Ч. 241, № 9. Отд. 2. С. 19—46; <i>Шамбинаго С. К.</i> Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906 [рец.: <i>Марков А</i>. // ЖМНП. 1908. Апр. Ч. 14, № 4. С. 433—446; <i>Шахматов А. А.</i> // СОРЯС. СПб., 1910. Т. 81, № 7. Отчет о 12-м присуждении Академией наук премий митрополита Макария в 1907 г. С. 79—204; отд. отт.: СПб., 1910]; <i>Дмитриев Л. А.</i> 1) К литературной истории Сказания о Мамаевом побоище // Повести о Куликовской битве. М., 1959. С. 406—448; 2) Обзор редакций Сказания о Мамаевом побоище // Там же. С. 449—480; 3) Описание рукописных списков Сказания о Мамаевом побоище // Там же. С. 481—509; 4) Вставки из «Задонщины» в «Сказании о Мамаевом побоище» как показатели по истории текста этих произведений // «Слово»</p><p><span class="page">303</span></p><p class="text8">и памятники. С. 385—439; 5) Литературная история памятников Куликовского цикла // Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 306—359; 6) Сказание о Мамаевом побоище // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. (втор. пол. XIV—XVI в.). Часть 2. Л — Я. С. 371—384; <i>Гудзий Н. К.</i> По поводу ревизии подлинности «Слова о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1962. С. 91—93; <i>Jakobson R</i>. Introduction // Sofonija’s Tale of the Russian-Tatar Battle on the Kulikovo Field / Ed. by R. Jakobson and D. S. Worth. The Hague, 1963. P. 7—27 (то же в кн.: <i>Jakobson R</i>. Selected Writings. The Hague, 1966. Vol. 4. P. l—54); <i>Соловьев А</i>. К вопросу о взаимоотношениях произведений Куликовского цикла: («Задонщина», «Летописная повесть», «Сказание о Мамаевом побоище») // РЛ. 1965. № 2. С. 243—245; <i>Демкова Н. С.</i> Заимствования из «Задонщины» в текстах Распространенной редакции Сказания о Мамаевом побоище // «Слово» и памятники. С. 440—476; <i>Зимин А. А.</i> «Сказание о Мамаевом побоище» и «Задонщина» // АЕ за 1967 г. М., 1969. С. 41—58.</p><p class="podpis">Л. А. Дмитриев</p>... смотреть
центральный памятник Куликовского цикла (см. Задонщина). Из всех произведений цикла С. - самый подробный, сюжетно увлекательный рассказ о битве на Куликовом поле в 1380 г. С. сообщает целый ряд подробностей о Куликовской битве, не зафиксированных другими источниками. Например, только в С. обстоятельно рассказано о действиях засадного полка серпуховского князя Владимира Андреевича, которые решили исход боя в пользу великого князя московского Дмитрия Ивановича Донского, только в С. сообщается о паломничестве Дмитрия Донского в Троицкий монастырь и о благословении Дмитрия Сергием и т. д. С. дошло до нас в большом числе списков. Все они делятся на 8 ред., которые, в свою очередь, подразделяются на целый ряд вариантов. Наиболее близка к первоначальному тексту С. Основная ред. (самый ранний список ее датируется 2-й четв. XVI в.). Следующая по старшинству редакция - Летописная (она входит в состав Вологодско-Пермской летописи). К старшим редакциям С. относятся: Киприановская (входит в состав Летописи Никоновской) и Распространенная. Поздние редакции возникли в XVII в. Основная ред. представлена наибольшим количеством вариантов. Среди них выделяется Печатный вариант (назван так потому, что по одному из списков этого варианта С. было впервые издано в XIX в.), отличающийся обилием вставок из "Задонщины". В Летописной ред. С. текст последовательно переработан по пространной летописной повести о Мамаевом побоище. Эта редакция датируется кон. XV - нач. XVI в.: временем составления Вологодско-Пермской летописи. Киприановская ред. С. была создана между 1526-1530 гг. митрополитом Даниилом, составителем Никоновской летописи. В ней подчеркивается большая роль митрополита Киприана, которую он якобы сыграл в событиях 1380 г. Эта ред. С. носит особо ярко выраженный церковно-религиозный характер. В некоторых деталях и подробностях исторического характера Киприановская ред. сообщает сведения, о которых в других памятниках Куликовского цикла не говорится. Видимо, митрополит Даниил использовал и не дошедшие до нас источники, связанные с Куликовской битвой. Распространенная ред. С., что видно уже из ее названия, отличается от других редакций наличием в ней новых эпизодов и распространением за счет всякого рода подробностей эпизодов, общих для всех редакций. Самые существенные добавления этой редакции - подробный рассказ с рядом эпическо-фантастических подробностей о посольстве к Мамаю от великого князя московского посла Захария Тютчева (в Основной ред. лишь сообщается об этом посольстве) и рассказ о присылке на Куликово поле в помощь Дмитрию Ивановичу новгородского войска (вопрос об участии новгородцев в событиях 1380 г. остается открытым - новгородские источники о такой помощи ничего не сообщают). По-видимому, эти рассказы Распространенной ред. восходят к устным эпическим преданиям. В С. есть три явных анахронизма: 1. Литовский князь, союзник Мамая, на зван Ольгердом, на самом же деле союзником Мамая был сын Ольгерда Ягайло (Ольгерд умер за два года до Куликовской битвы). 2. По С. участником событий 1380 г. выступает митрополит Киприан, которого в то время в Москве не было. 3. В С. Дмитрий молится перед иконой Владимирской Богоматери. В действительности икона была перенесена из Владимира в Москву в 1395 г. Эти анахронизмы, так же как наличие легендарных эпизодов в произведении, являются аргументами тех исследователей, которые датируют С. временем от 2-й пол. XV до сер. XVI в. Бесспорно, что С. было создано не позже конца XV в.: кон. XV - нач. XVI в. датируется время составления Вологодско-Пермской летописи, в которую была включена Летописная ред. С., представляющая собой уже переработку Основной ред. В сведениях С., не зафиксированных другими источниками, можно видеть отражение таких реальных данных которые остались этим источникам неизвестны, и они могут свидетельствовать не о позднем характере произведения, а о том, что С. возникло в близкое к описанным в нем событиям время. Как ни парадоксально, но об этом свидетельствуют и анахронизмы памятника. Все они по времени близки к 1380 г. и тесно переплетены со всем что происходило в этом году. До 1380 г. Ольгерд несколько раз предпринимал попытки захватить Москву, и имя этого литовского князя в Москве воспринималось как имя постоянного врага. Киприан формально в 1380 г. был митрополитом московским и всея Руси. У Киприана с Дмитрием Донским были сложные отношения, доходившие до прямой вражды, но с вокняжением сына Дмитрия Василия в 1389 г., отношения московского князя с Киприаном приняли самый благоприятный характер. Икона Владимирской Богоматери с 1395 г. стала неотъемлемой принадлежностью Москвы. Если бы С. сочинялось через продолжительный промежуток времени после события, то автор обращался бы к письменным источникам, в которых год смерти Ольгерда, обстоятельств митрополитства Киприана, время переноса иконы Богоматери из Владимира в Москву были исторически точно зафиксированы и подробно описаны. Если же произведение писалось по памяти, по устным свидетельствам очевидцев, то совмещение перечисленных фактов могло произойти только не в очень отдаленное от них время. В 1408 г эмир Едигей, объединивший большую часть Орды организовал военныи поход на Москву. После Едигеева нашествия (Москву ему взять не удалось но ее окрестности он сильно разорил) вопрос о взаимоотношениях с Ордой, об ордынской опасности, о необходимости активного противостояния Орде вновь остро встает в общественной и политической жизни Руси. В это время и в ближаишие к нему годы должен был усилиться интерес к недавнему прошлому когда московский князь объединив силы других княжеств нанес поражение ордынцам. Возможно что в ближаишие годы после Едигеева нашествия и было написано С. - в 1-й четв. XV в. когда еще свежи были в памяти события 1380 г. и оставались в живых многие участники этих событий. Уже в первоначальном тексте С. автором были сделаны заимствования из "Задонщины" отдельных образов и даже отрывков текста. Составители последующих редакций произведения вторично обращались к "Задонщине", заимствуя из нее новые поэтические пассажи (Печатный вариант Основной ред.) Героический характер битвы, изображенной в С. обусловил обращение его автора к устным преданиям и легендам о Мамаевом побоище. Многие эпизоды С., по самой сути своей носят эпический характер, хотя в них и следует видеть эпическое осмысление действительных фактов. Влияние устной народной поэзии на С можно обнаружить и в использовании его автором отдельных изобразительных средств восходящих к приемам устного народного творчества (битва - пир, врагов побивают как траву косят, воины - соколы и т.д.). Но в С. все эти словосочетания и формы предстают в тесном переплетении с приемами книжной риторики как единый цельный поэтический образ. Ряд устно эпических по своему характеру эпизодов передан в С. в книжно риторической манере. В тесном объединении в пределах единой поэтической фразы устно эпических по своему характеру оборотов с книжно-риторическими образами и словосочетаниями заключается стилистическое своеобразие С. С. и как литературный памятник, и как самый обстоятельный рассказ о Куликовской битве пользовалось большой популярностью у средневековых читателей. Оно повлияло на целый ряд древнерусских литературных памятников "Казанскую историю", "Иное сказание", поэтическую "Повесть об Азовском осадном сидении" и др., нашло отражение в устном народном творчестве (былина "Илья Муромец и Мамай" сказка "Про Мамая безбожного"). До нас дошло 9 рукописей С. с миниатюрами, что также свидетельствует о большой популярности этого произведения в Древней Руси. Куликовская битва привлекала к себе внимание писателей поэтов, художников и в XVIII, и в XIX, и в XX столетиях. Основным источником сведений о событиях 1380 г являлось С. Поэтому помимо непосредственного существования С. как древнерусского литературного памятника, оно в преломленном виде находило отражение и в драматических, и в прозаических, и в стихотворных произведениях нового времени, и в изобразительном искусстве. Первым литературным произведением такого рода следует считать трагедию М. В. Ломоносова "Тамира и Селим" (1750), последними многочисленные повести и романы о Куликовской битве о Дмитрии Донском появившиеся в 1980-е гг. в связи с 600 летним юбилеем Куликовского сражения. Библиографический указатель литературы по памятникам Куликовского цикла см. Араловец Н. А.,Пронина П.В. Куликовская битва 1380 г. Указатель литературы // Куликовская битва. Сб. ст-М., 1980-С. 289-318. Изд.: Поведание и сказание о побоище великаго князя Димитрия Ивановича Донскаго / Предисл. И. Снегирева // Русский исторический сборник.-1838.- Т. 3 кн. 1- С. I-XVI 1-80; Шамбинаго С. К. Повести о Мамаевом побоище.-СПб 1906-С.3 -190 (вторая пагинация); Повести о Куликовской битве / Изд. подг. М. Н. Тихомиров, В. Ф. Ржига, Л. А. Дмитриев-М. 1959; Вологодско-Пермская летопись // ПСРЛ.- 1959 Т.26- С. 125- 145; Сказание о Мамаевом побоище / Подг. текста В. П. Бударагина, Л. А. Дмитриева; Перевод В. В. Колесова; Комм. Л. А. Дмитриева // ПЛДР: XIV- середина XV века-М., 1981-С. 132-189, 552-558; То же//Воинские повести Древней Руси - С. 203-269, 483-485; Сказания и повести о Куликовской битве / Изд. подг. Л. А. Дмитриев, О. П. Лихачева- Л., 1982; По весть о Куликовской битве: Текст и миниатюры Лицевого свода XVI века -Л., 1984. Лит.: Назаров И. Сказания о Мамаевом побоище//ЖМНП.- 1858- Июль-Отд. 2- С. 31-107; Шамбинаго С.К. Повести о Мамаевом побоище - СПб. 1906; Шахматов А. А. Рецензия // СОРЯС. -1910-Т. 81 №7-С. 79-204; Дмитриев Л.А. 1) К литературной истории Сказания о Мамаевом побоище // Повести о Куликовской битве- М.,1959 -С. 406-448; 2) Миниатюры "Сказания о Мамаевом побоище" // ЮДРЛ.- 1966- Т. 22- С. 239-263; 3) Литературная история памятников Куликовского цикла / Сказания и повести о Куликовскои битве - Л., 1982-С. 306-359; 4) 600-летний юбилей Куликовской битвы//Рус.-лит. 1983-.№1- С. 216-234; 5) Сказание о Мамаевом побоише / словарь книжников-Вып. 2.- ч. 2- С. 371-384; Бегунов Ю.К. Об исторической основе "Сказания о Мамаевом побоише" // "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла - М.,Л. 1966.- С. 477-523; Салмина М. А. К вопросу о датировке "Сказания о Мамаевом побоище" //ТОДРЛ.-1974- Т.29-С. 98-124; Кирпичников А.Н. Куликовская битва - Л., 1980; Куликовская битва в литературе и искусстве-М.,1980; Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины-М.,1983; Кучкин В.А. Дмитрий Донской и Сергии Радонежский в канун Куликовской битвы // Церковь общество и государство в феодальной России - М., 1990 - С. 103-126. Л.А. Дмитриев... смотреть
литературное произведение XV в. об исторических событиях Куликовской битвы. В "Сказании" повествуется о небесных видениях, предвещавших победу русского народа. Приводится множество интересных подробностей этого героического времени: о посольстве Захария Тютчева к Мамаю, путях следования русских войск из Москвы в Коломну, смотре войск на Девичьем поле, посещении Димитрием Донским Свято-Троицкого монастыря и благословении на битву, данном ему св. Сергием, послании св. Сергия кн. Димитрию на поле Куликово, ночной разведке ("испытание примет") Димитрия Донского и Боб-рока-Волынца, начале битвы - поединке инока-богатыря Пересвета с татарским бойцом, обмене одеждой и конем кн. Димитрия с боярином Бренком и героической гибели последнего под черным княжеским знаменем, поиски св. Димитрия Донского на поле битвы после ее завершения: нашли князя под иссеченной березой "уязвлена вельми".... смотреть